Недавно прочитала один из рассказов современного писателя Бориса Екимова. Нашла его на сайте в журнале «Новый мир». Да-да, он еще существует! Помните, как часто выписывали его в советское время? Порадовалась, что есть хорошая современная проза. Мне нравятся рассказы, особенно небольшие, такие добрые, «человеческие», сердечные. Вот и рассказ Бориса Екимова «Хорошо, когда рядом» меня зацепил, заставил поразмышлять о своих внуках, о семье. Делюсь с вами, дорогие читатели! Надеюсь, вам он тоже понравится.
«Хорошо, когда рядом…»
«В какой-то московской компании, при разговоре общем, услышал я такой, наверное, уже обычный для нашего времени рассказ:
– Мы с внуком по скайпу играемся. Он – в Америке, я – здесь. Далеко. Лишь по скайпу видимся. Он вечно жует эту жвачку. А я его укоряю и вроде хочу отобрать. А он меня дразнит: возьмет ее в руку и держит. А я наклоняюсь и зубами так: «Гам!» Вроде хватаю ее. А он руку отдергивает. И смеется. И снова дразнит. А я ему: «Гам! Вот сейчас ухвачу» Наклоняюсь к самому экрану. А он прячет жвачку, вроде боится. Смеется. Играемся.
По нынешним временам рассказ обычный: телефоны-мобильники, компьютеры, планшеты, Интернет. Но чем-то он меня, видно, задел, этот рассказ. И припомнился через немалый срок нынешним летом.
Летняя пора, время купания. Слава богу, что Дон – рядом. На машине ли, на велосипедах ездим мы с внуком на городской пляж или в другие места. И вот однажды едем на Дон, а Митя говорит:
– Хорошо, у кого есть дедушки и бабушки, – и разъясняет: – Родители всегда на работе. А дедушки нас купаться возят. А то бы мы дома сидели, в такую жару. Наблюдение верное. Днем, на пляже, в воде – сплошная детвора кипит. От малой мальвы, какие еще лишь ползают, до взрослых. Мите восемь лет, одного не отпустишь, вот и приходится ходить с ним да ездить. И только ли мне…
В дневную пору таких, как мы, много. На пляже лишь старые да малые. Мелкая детвора у самого берега барахтается. Какие постарше, учатся плавать, за всеми – глаз да глаз. Только и слышно: «Куда полез? Там – глыбы! Вернись, тебе говорю! Ты глухой? Сейчас пойдешь на берег! Выходи! Посинел уже!»
Изо дня в день вижу, как тучный седой старик стоит, словно врытый, по пояс в воде. Я сначала не понял. Потом углядел. Два малых вьюна возле него кружат, барахтаются, он стоит и стоит. Куда деваться? С берега за этой мелкотой не уследишь.
Сам я на воде вырос, плавать люблю, но тут не поплаваешь, тут забота иная: гляди да гляди.
– Стой, – командует внук Митрий, – дальше не ходи, я к тебе поплыву,
Плавать он научился неплохо, для его возраста. Но глубины побаивается, командует:
– Стой, я плыву! Дальше не отходи.
Плывет, до меня добирается. Теперь другие задачи.
– Я глубину измерю.
Ныряет и достает со дна горсть песка как доказательство.
– Теперь кидай меня.
Сцепляя руки в замок, подбрасываю его вверх. В недолгом полете он пытается закрутить сальто. Или отправляю сильным броском вперед, к берегу, что называется «штучкой» ли, торпедой.
Он любит нырять и под водой плыть. Вот и гляди. Да слушай команды:
– Плыву к тебе! Не отходи! Подкинь меня! Ныряю! Стой на месте!
Стою и стою. Подкидываю, гляжу, остерегаю:
– Не ныряй! Просто плыви… Туда не надо. Там – люди…
Стою. Начинаю зябнуть. А это мне ни к чему, потому что новую хворь подцепил, вовсе несуразную: холодовая аллергия, зябнуть никак нельзя. Иначе – приступ, таблетки, а то и скорая помощь с уколами. Надо беречься. А как тут беречься?
Прошу внука:
– Митя, хватит. Пошли на берег, погреемся.
– Еще разок, дедушка! Подкинь меня.
И снова:
– Ну еще. Последний разок. А теперь последний – распоследний, – глаза у него просящие.
Нырнул, вынырнул, мордаха счастливая, глаза в мокрых ресницах сияют.
– Ну еще разочек! Дедушка!
Разве откажешь, когда глядят на тебя два теплых солнышка.
Наконец из воды выбираемся. Всем телом прижимаюсь к горячему песку, пытаясь прогнать озноб. Мите приказываю:
– Грейся!
– А ты меня закопай в песке, дедушка. По самое горло.
Тоже задача, и скоро еще одна:
– Давай замки строить, с каналами.
Это уже на кромке берега у воды, где песок мокрый. Закапываю. И помогаю строить. Но все это недолго.
– Я уже согрелся, – заявляет внук. – Пошли купаться.
– А я – нет. Хочешь, барахтайся на мели.
– Это неинтересно. Я не маленький. Пошли, дедушка. Будешь меня кидать. Ну пожалуйста…
Вздыхаю, охаю, но иду, понимая внука. Он так долго ждал этой летней поры, когда можно купаться в Дону, плавать, нырять, в горячий песок зарываться «по самую шейку» и снова купаться.
Понимаю еще и потому, что помню свое далекое детство: донская вода там была, и солнца хватало. А вот дедушек да бабушек, и даже отца, не было. Потому и плавать я научился поздно. А Митя уже хорошо для своих лет плавает: вьется выюном, ныряет и под водой плывет. «Мне так лучше!» Ему-то, может, и лучше, а мне нет. Нырнет, я гляжу, где он вынырнет. Тем более, людей на воде много. Могут задеть… Тревожно.
Он как-то решил надо мной подшутить, нырнул. Я жду, он, как всегда, должен плыть к берегу. Гляжу, ищу глазами, а его нет, не выныривает. Нет и нет. У меня перехватило дыхание. Что случилось? Ребята взрослые рядом ныряют. Может, под водой задели, ударили или еще чего. Уже не тревога, а ужас. Вокруг ведь – глухая вода и вода. Где искать?
И вдруг позади меня раздается заливистый смех.
– А я тебя обманул! – он объясняет, довольный: – Я в другую сторону поплыл, на глубину. А ты не заметил.
Он смеется, а я в себя не могу прийти. Ругаться нет сил. Еле отошел, опамятовался. Митя, говорю, ты больше так не шути, а то меня кондрат хватит.
В самом деле, вода шуток не любит. Тонули и тонут. Дети – тоже. Потом – неизбывное чувство вины. В нашей семье мои старшие до конца своих дней помнили маленькую Таечку, которую не уберегли. Или совсем недавняя память: дед с малым внуком – на лодке; внук – в воду упал и сразу камнем ушел. Хоронили двоих: утонувшего внука и деда, который повесился. Слава богу, такое случается редко.
Почти всякий день, в теплую летнюю пору, мы ездим с Митей купаться.
– Одонь! Одонь! – взывал он еще вовсе малый. – Плявать! Плявать!
Теперь подрос. Плавает. Любит купаться. На городской пляж ездим, где тесно и шумно. В затон, где чистая вода, белый песок, людей мало. «Это мое любимое место», – говорит Митя. Любимое-то любимое. Но там, прямо с берега, – глубь. Глаз да глаз… Что ж, будем смотреть. Пусть купается. Это ведь такое счастье: теплое лето, вода, солнце, белый песок – детство, которое долго помнится.
И нам – разве не радость? Когда глядишь: плывет, нырнул-вынырнул, мордаха счастливая, глаза сияют.
– Подбрось меня! Сильно-сильно!
– В песок меня закопай по шейку, я согреюсь.
Закопал как мог, нагребая горячий песок. Он прикрыл глаза, вроде дремлет. Вспоминаю его слова: «Хорошо, когда есть дедушка…» Но и нам хорошо, когда не по скайпу живая душа.
Свежие комментарии