Слива

Сестренка моя Роза и сейчас, когда она уже зрелая женщина , очень веселый и жизнерадостный человечек. А когда в девчонках ходила, вообще была хохотушкой и шкодницей.

  Я в то время жил и работал в Железинке, райцентре, всего  25 километрах от отчего дома,  и Роза, конечно, нередко у меня гостила. Вот так я утром  собрался уходить на работу , а сестренка оставалась дома.

 Она критически оглядела меня, остановившегося  перед зеркалом (галстук затянул на шее, причесался, шипром побрызгался), и фыркнула,

 - У ти, боже мой, важный какой!

  Ну да, я привыкал ходить в костюме со свежей рубашкой и при галстуке – как-никак, меня назначили заведующим отделом сельского хозяйства в районной газете.Правда, в отделе этом я был пока один – сам себе заведующий и сам корреспондент в подчинении у этого начальника.

  - Да ладно тебе, - отмахнулся я, стараясь ослабить хватку чересчур затянутого галстука. – Положено мне так, понятно?

 - Понятно, - сказала Розка, а в глазах ее запрыгали чертенята – жаль, я их не сразу заметил. И неожиданно предложила:

 - Хочешь, я тебе сливу сделаю?

  - Какую еще сливу? – не понял я. У меня из фруктов в то время дома иногда появлялись лишь местные червивые ранетки из совхозного сада,  ну и виноград по праздникам. Слив в маленьком «Саратове» не было точно.

 - А вот такую! – выпалила Розка, моментально схватила меня за кончик носа двумя свернутыми в кренделек пальцами, из всей силы сжала их, протащила вниз и тут же отскочила в сторону. У меня от боли посыпались искры из глаз.

  - Ай! – завопил я, хватаясь за освобожденный и занывший нос. – Ты что творишь, засранка?

 - Ну, сливу же, - хихикая ответила эта маленькая негодяйка. – Вон, она уже у тебя наливается…

  Я снова бросился к зеркалу шифоньера и в изумлении вытаращил глаза.Всегда аккуратный и правильный,нос мой тут же побагровел, распух, а кончик  его вообще округлился и  посинел. А, блин, вот она какая, "слива" эта - рукотворная!

 Розка с хохотом скрылась в кухне и захлопнула за собой дверь.Но мне гоняться за ней было некогда – я уже и так опаздывал на работу. Так я и вышел на улицу, прикрывая по возможности  разбухший нос ладонью.  

В редакции же у коллег вызвал самый настоящий фурор – такой зрелой, живописной «сливы», в какую, по милости сестренки-забавницы, превратился мой нос, они, по их признанию давно не видели.

 Никуда я в тот день из редакции так и не вышел, и не поехал. И на следующий день тоже – благо, у меня в блокноте хватало материалов, набранных в предыдущей командировке, да и телефон был под рукой, так что я сидел все эти дни за столом и отписывался, пока мой бедный нос не принял прежнюю форму.

  Розке эту шкоду я, конечно, простил – а куда было деваться, сестренка же! Да и не фиг было самому выделываться. А то, ишь, начальником он стал, галстук нацепил, важничать начал.А тут – бац тебе «сливу» на нос, и сразу с небес слетел на землю… Жизненный урок, так сказать!