Это был его бой за Гагарина История одного стихотворения Александра Твардовского

Гибель Юрия Алексеевича 27 марта 1968 года потрясла Твардовского. Александр Трифонович почувствовал, что потерял родного человека. Он, давно оставивший стихи, сразу попытался написать что-то в память о первом космонавте. Вскоре с досадой отложил тетрадь: "Пашня не на той глубине".

Но боль утраты не оставляла. Каждый вечер он возвращался к стихам о Гагарине. О том, что произошло дальше, можно прочитать в дневнике Твардовского:

"12 апреля 1968 г

Приезжаю с последним вариантом "Гагарина" в редакцию, где ждет гранка из "Правды". Вдруг: Зимянин (тогдашний редактор "Правды". - Д.Ш.)

- Стихи очень искренние, трогающие, не говорю уж о мастерстве, что тут говорить - я преклоняюсь... Но с политической стороны... Недостаточно чувства патриотизма, не сказано даже, что это партия послала его в космос, советская родина. Стихи, извините меня, беспартийные...

- Хорошо, снимите их...

- Что же вы сразу с позиции обиды...

- Не с позиций обиды, а с позиций достоинства серьезного автора, которому говорят детские вещи. Если вы не усматриваете в этом стихотворении патриотического чувства, то не затрудняйтесь, снимите.

- Вот вы как..."

Стихи Твардовского о Гагарине так и не появились в главной газете страны.

Памяти Гагарина

Ах, этот день торжественный в апреле

Семь лет назад, - как он вступал в сердца.

Казалось, мир невольно стал добрее,

Встречая с неба своего гонца.

Какой гремел он музыкой вселенской,

Тот праздник всех народов и племен,

Когда безвестный сын земли смоленской

Землей - планетой был усыновлен.

Он повидал ее, с той небывалой,

Бездонной высоты следя за ней.

В тот день она как будто меньше стала,

Но стала людям, может быть, родней.

Ах, этот день. Невольно да и вольно

Стучалась мысль, что за его чертой

На маленькой Земле зачем же войны?

Зачем же смерть? Зачем же спор пустой...

Оркестры стихли, приумолкли речи,

До срока свернут флагов стройный

фронт,

И этот гром неповторимой встречи,

Как гром грозы, ушел за горизонт.

...Но где ты сам, наш товарищ милый,

В стене Кремлевской или, может быть,

В той глубине, в ничейности Вселенной,

Куда ты первым поднялся с земли?

Земной апрель шумит водою пенной,

Усталые курлычат журавли.

Ни полсловечка, ни рукопожатья,

Ни той улыбки с ласковым кивком.

Цветет ветла в кустах над речкой

Гжатью,

Где он мальчишкой лазал босиком.

Александр Твардовский, 31 марта 1968 г.