В минувшем году не было ни лета, ни зимы. Это реально бесит. Нет, я сейчас не про Грету Тунберг и не про глобальное потепление. Да, климат меняется, но не хочу сейчас снова затевать спор о том, насколько в этом виновато человечество и насколько — смещение земной оси. Я о более приземленных вещах.
С начала декабря среди моих друзей, не виртуальных, а настоящих, ведутся яростные баталии на тему зимы. И вот я обнаруживаю себя в оппозиции к друзьям, которых знаю и люблю много лет, с которыми выпито и выстрадано на несколько жизней вперед, — и все из-за чего? А все из-за того, что некоторые негодяи… простите, добрые друзья, я хотел сказать, не любят зиму. Зиму! То есть люди, с которыми я провел бурную молодость, совершал вылазки на природу (в том числе зимой!), с которыми ел и пил чуть ли не из одной тарелки, теперь строят из себя снобов и кривят мордочки при каждом моем сожалении по поводу отсутствия снега и мороза. Две хорошие подруги заявляют, что им уже при нуле холодно, что снег — это просто неповзрослевшая (в смысле нерастаявшая) грязь, что где снег — там и реагенты. А еще зима — это сломанные ноги на скользких тротуарах, тяжелая работа лопатой во дворе, глохнущий мотор автомобиля, буксование в сугробах и т. д. и т. п.
«Как же так?» — удивляюсь я. — А как же лыжи-коньки-санки? А как же красоты природы, узоры на окнах, запорошенные деревья, романтично падающие снежинки в свете фонарей? А как же «мороз и солнце; день чудесный!»? «Под голубыми небесами, великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит. Прозрачный лес один чернеет, и ель сквозь иней зеленеет, и речка подо льдом блестит» — это же не я придумал, а «наше все». Но ведь и я все это лично видел много раз! И разве это не прекрасно? На меня смотрят как на идиота — мол, да пошел ты со своими красотами и санками, когда тут такое творится!
Кто-то скажет, что это просто веяние моды и пройдет. Слепцы! Спор о погоде становится вопросом политическим, идеологическим, мировоззренческим! Мне так и говорят в лицо: «Есть же приличные страны, где зимой сухо, тепло и цветут акации! И только в этой стране…» Дальше делается лицо оскорбленной добродетели, закатываются глаза, заламываются руки. Так зима ставится в один ряд со всем мировым злом — Сталиным и его репрессиями, ГУЛАГом и прочими ужасами тоталитаризма… И в конечном итоге становится геополитическим маркером — мол, в прогрессивных странах давно добились благосостояния, демократии, равных прав женщин, геев и лесбиянок, а теперь уже и зиму отменили как вредное и недемократичное явление, и только в нашей отсталой стране никак не могут победить это зло — зиму. И выразительно поглядывают на меня, намекая, что зима в нашей стране — из-за таких, как я. То есть раньше либерально настроенные граждане обличали и разоблачали тоталитарное прошлое, раскулачивание, культ личности, эпоху застоя, административно-командную систему, призывали к рыночным преобразованиям и новому мышлению, а теперь — видимо, решив все наболевшие вопросы, — взялись за зиму…
И знаете, я вот сейчас гляжу на эту мерзость за окном — дождь, слякоть, грязищу, короче, нескончаемый ноябрь — и понимаю: а ведь они победили. И тревога подступает к груди. Потому что сегодня вы добьетесь европейской зимы, а завтра это закончится гей-парадами, толерантностью, политкорректностью и радикальным феминизмом. А также бомбежками Югославии, Ирака, Ливии…
Главное, что у наших климатических «либералов» в итоге концы с концами не сходятся. Ведь, как ни заклинай погоду, все равно европейской зимы нам не видать — с сухими тротуарами, зеленой травкой и бутонами цветов, как во Франции или Италии. А будет грязища и промозглость. В такой стране живем, что поделаешь... Вечно мы тянемся-тянемся к Европе, хотим к ней примазаться, скопировать что попало. А все равно выходит по-нашему, по-расейски — с недоделками, с неверно расставленными акцентами, с низким качеством исполнения, с коррупцией. Вот уже и снег воруют. Одно слово — страна вечнозеленых помидоров. А все потому, что кто-то на старости лет стал больно нежным и шибко требовательным — видите ли, холодно им, скользко им, трудно им, и вообще все как-то не по-европейски. Мне это сильно напоминает феминизм в его радикальном варианте — вроде уже всех прав добились женщины, но требования все строже и строже, запретов все больше и больше, и вот уже мужчины становятся мучителями и эксплуататорами, и на каждый взгляд, слово или прикосновение скоро придется брать письменное разрешение, заверенное нотариусом… Вот и про зиму все прошлые годы помалкивали, опасались громко голос подымать — только глухо ворчали, а теперь вот осмелели. Вошли в силу.
А я вот зиму люблю не за холод, метели и заглохшие моторы. И даже не за санки с лыжами... Признаться, я и сам давненько не катался на лыжах и санках, и вряд ли доведется когда еще. А люблю я ее за воспоминания. Помню, зимой-1978/1979 выдалась аномально низкая температура в южном курортном городе Кисловодске (где обычно декабрьская температура не опускается ниже нуля), все абрикосы, каштаны и голубые ели стояли заледеневшие, было минус 18, снег на солнце искрил и слепил глаза, хрустел под ногами, я был в девятом классе, шел из школы и был счастлив. Потому что в тот день одна девочка в классе мне вдруг улыбнулась, и я понял, что она мне тоже нравится. Был бы я так же счастлив, если бы под ногами хлюпали вода и грязь? Черт его знает...
Или взять зиму-1991/1992, когда я поехал на Новый год к своему университетскому другану Лехе в Вологду. В последние дни декабря стояли трескучие морозы, и мы с ним и его женой спасались самогонкой, ржали все дни напропалую, он читал свои стихи, обещал проставиться французским коньяком сразу, как только получит Нобелевку… А 1 января резко потеплело до минус 10, мягко падали огромные снежинки, мы пошли гулять в центр города и катались с горки… С тех пор прошло 30 лет, Леха развелся с женой и уехал из Вологды, мы уже никогда не покатаемся с горки...
Или когда я оказался один на Нижней Тунгуске, утром было минус 50, но, на мое счастье, днем выглянуло солнышко, потеплело до минус 35, я даже распахнул полушубок и загляделся вокруг. Красота была почище твоей Швейцарии. И успел до вечерних холодов в лагерь буровиков рядом с поселком Куюмба, там сел в грузовик, направлявшийся по зимнику в поселок Байкит. И на полпути машина заглохла. Шофер вышел и минут десять безуспешно крутил рукоятку, а в кабине становилось все холоднее, и уже накатывали нехорошие предчувствия… Но машина завелась, и через 100 км мы уже сидели у него дома в тепле, его жена накладывала нам холодец из лосятины и наливала в рюмки, и мы пили за то, что добрались живыми.
Да и та девушка, которая сегодня проклинает зиму и жалуется на мороз, в свое время неплохо учудила — пригласила гостей сыграть ее свадьбу в зимнем лесу, в жуткий мороз. 80-е годы, разгар горбачевской антиалкогольной кампании. Все сидели вокруг костра под огромным плакатом с лозунгом аршинными буквами: «От безалкогольной свадьбы — к непорочному зачатию!» и прихлебывали водку из алюминиевых кружек, иногда кто-то засыпал и падал головой в костер, и его со смехом вынимали оттуда. Были молодые, бедные и веселые, и все было нипочем.
А теперь зима им не угодила, видишь ли!
В общем, я за честную смену времен года. Зима должна быть зимой, а лето — летом. Хотя, с другой стороны… Есть что-то здоровое и обнадеживающее в том, что люди собачатся из-за принятия или неприятия зимы. Это в сто раз лучше, чем когда людей делит на «своих» и «чужих» политпропаганда из дурацких телевизионных ток-шоу.
Владимир ГЕНДЛИН
Свежие комментарии