Семья купила садовый участок. Небольшой дощатый домик – можно летом пожить. Теплица и грядки. Ягодные кусты.
Купили для занятий на пенсии. Это чтобы в городе не зевать. Можно жить с мая до белых мух.
Работы было много. Отремонтировали домик. Хотели его чуть-чуть утеплить, но отложили до лучших времен. Пока же устранили то, что бросалось в глаза. Снаружи покрасили – чтобы глаз радовался.
И сам участок, конечно, требовал ежедневных усилий.
Первый сезон – это сплошная радость. Прямо восторг. Особенно когда появилась своя зелень. Пока скромная и пугливая. Но своя! Приятно было резать в суп свой лучок и свой укропчик.
Полное счастье вкусили – когда начали появляться огурчики. А еще редиска. У супругов не было радостного садово-огородного опыта. Все покупали в магазине или на рынке.
А тут – ходишь по своему участку, борешься с травой, ревниво следишь, как тянутся к небу ростки будущих вкусных и полезных корнеплодов.
Вечерами можно было сидеть около домика в расслабленном блаженстве и думать, что находишься – по крайней мере – в филиале рая.
Пробовали познакомиться с соседями. Но почему-то не получилось. Их встретили, мягко выражаясь, прохладно. Женщина, что справа, поздоровалась сдержанно и сказала, что ей «болтать некогда».
Ладно, некогда и некогда. Как говорится, не очень-то и хотелось.
Вскоре начала поспевать клубника – особая радость. Смотришь, как внучка лакомится, и на седьмом небе от счастья находишься. Вот оно, счастье!
Пришла соседка. Превратила глазки в узкие щелки и сказала, что у нее сушилась на ветру дорогая японская простыня, которой «цены нет». А «ваша девочка» нарочно вымазала ее клубникой. Видимо, у нее руки были в ягодном соке, так вот, она подошла и вытерла – о простыню из Японии.
Супруги были возмущены. Даже чуть не задохнулись от неожиданности. Успокоились и пробовали опровергнуть – глупости. Говорили, что это невозможно – и прочее.
Но у соседки с каждой минутой голос крепчал. И даже начал вибрировать. Она перешла на открытые оскорбления. Этого мало: ничего слушать не хотела, а голосила и голосила.
Жаль, что у нее мужа нет, а то бы можно было с ним поговорить.
Долго уснуть не могли – от расстройства. Решили, что у соседки, видимо, «не все дома». Что делать? Ничего не делать. Терпеть придется. Как-то с ней уживаться. Не попадаться ей на глаза и даже не смотреть в сторону того участка.
Утром им пришлось очень удивиться. До сердцебиения. До скачка давления. Они увидели прикрепленный на скотч больший лист, на котором красными буквами написано: «Подавитесь моей простыней». Под плакатиком – на веревочке – злополучная простыня болтается.
Не полицию же вызывать! Решили внимания не обращать. Будто не заметили. И действительно, через пару дней и бумага, и простыня – исчезли.
Соседка все-таки не унималась. Так, вдруг появится куча камней около теплицы. Или дырявое ведро с какой-то помойки. Как-то на пороге обнаружили дохлую кошку.
Вот так: филиал рая! Нет у рая филиала! Нет!
В середине сентября пришло еще одно испытание. Супруги заболели. У него была легкая форма, у нее – тяжелая. Увезли в клинику – лечиться.
Лежит на кровати – хрипит. Температура высокая. На душе тревожно: выживет ли? И сознание мутится.
Вдруг увидела, что на кровать, что рядом, положили почти бесчувственную соседку из сада. Лежали, не обращая друг на друга никакого внимания. Будто не узнали.
Прошел день. Хворь никак не хотела отступать. И тогда женщина, которую обвинили в посягательстве на дорогую простыню, решилась спросить. Сказала так: «Слушай, мы с тобой, может, помрем. Скажи, почему ты нас обвинила»?
А та ответила: «Понимаешь, характер у меня тяжелый. Жить без скандала не могу. Задыхаюсь. Даже грудь давит. А вот поругаюсь с кем-нибудь – и живу. И дышу. С детства. Чем сильнее скандал, ссора, тем мне легче».
Бог милостив: поправились обе. На следующее лето не здоровались, как и раньше. Только соседка других соседей выбрала в качестве жертвы. Этих трогать неинтересно: они ее секрет знают.
Свежие комментарии