История эта случилась давно, страшно сказать – в середине прошлого века! Человек, рассказавший ее, ныне сам уже старик, был тогда очень молод. А герой повествования – его дед, живший в одной из глухих деревушек где-то за Уралом…
*****
Дед Митя был мужик суровый, но справедливый. С женой своей, Верой, они жили дружно, что называется, душа в душу.
— А все почему? А потому-у-у… — говаривал дед Митя, пропустив стаканчик самогона, — что полюбил я Верку-то мою, как тока увидел, сразу и на всю жизнь! Вот такая у нас… настоящая любовь!
Баба Вера шутливо ворчала на деда и улыбалась. Несмотря на возраст, улыбка у нее была очень красивая, солнечная такая, будто светлее становилось в комнате, да и на душе…
Деда Митю можно было понять, из-за одной только улыбки многие теряли голову, но Вера выбрала его.
— Ну как? Не знаю как, — говорила она подраставшей дочке, — сердце подсказало: вот, мол, она, настоящая любовь…
Дети давно выросли, и уже взрослели внуки. Судьба и война раскидала их по разным городам, так что жили старики по большей части вдвоем и радовались, если хоть раз в год удавалось повидать своих внуков.
На самом деле, каждое лето навещала только дочь с детьми: Петей и Алёшей. Муж ее с войны не вернулся, одной поднимать двух парней было тяжко, вот и привозила их к деду с бабкой в деревню.
— Оставляй, оставляй, — говорил дед Митя, — не переживай, мы тут огородом, рыбалкой да лесом все равно прокормимся… Не пропадем…
*****
Из животины у стариков были кошка да дворовый пес Бобик довольно почтенного возраста, так что игры и беготня его уже не привлекали.
Поэтому мальчики очень обрадовались, когда в очередной свой приезд обнаружили во дворе рослую молодую дворнягу.
— Какую вы собаку завели! А как ее зовут? А откуда взялась? – внуки засыпали деда с бабкой вопросами.
— Да шут ее знает, откудова она, по весне из леса увязалась за мной, — проворчал дед Митя, — уж как я ее ни гнал, села у калитки и всё! Ну а бабка как увидела, разохалась, кормить давай да гладить… Вот и прикормила…
Баба Вера слушала ворчание деда и светилась своей теплой улыбкой:
— Пусть живет, раз пришла. Бобик-то — старик уже, как мы с тобой, а Найда молодая, будет вон с ребятами везде ходить, она и ласковая, и двор стережет…
— Да ей и стеречь не надо, коняка такая, одного вида все испугаются, в деревне ни у кого таких больших собак нет, точно тебе говорю – это помесь с овчаркой! Её ж не прокормить!
Со двора доносился веселый лай Найды и смех внуков. За разговором старики и не заметили, что мальчики давно убежали на улицу. Баба Вера, глядя в окно на их веселую возню, продолжала улыбаться:
— Ничего, прокормим… Пущай живет, вон, мальчишки как рады.
*****
На самом деле, если судить по нынешним меркам, Найда была обычной крупной дворнягой, до овчарки не дотягивала, но ее стоячие уши и черный с подпалинами окрас действительно указывали на примесь кого-то породистого.
Но в те времена, да еще и в деревне, дворняги были дворнягами – от среднего до мелкого размера и, в основном, с висячими ушами. Поэтому Найду на их фоне не грех было и овчаркой назвать.
Лето шло своим чередом. Найда действительно не отходила от ребят, сопровождая их повсюду: и в лесу, и на рыбалке, да и во дворе готова была играть без устали.
Но однажды, гуляя с мальчиками на окраине деревни, собака вдруг припустила в сторону леса и через несколько мгновений уже скрылась в зарослях. Сколько они ни звали, обратно она не выбежала. Вернулись домой ребята без нее.
Не пришла она и вечером, и на следующий день…
Бабушка Вера переживала вместе с внуками, но дед Митя, похоже, не особо горевал:
— Загуляла наша Найда, точно вам говорю! Так что, Вера, жди к осени приплода, — многозначительно заключил он.
Дед Митя оказался прав. Через несколько дней гулёна вернулась: исхудавшая, грязная и счастливая. Жизнь потекла по прежнему распорядку, на прогулках собака не отходила больше от людей.
*****
Через месяц ребята уехали в город, а к концу сентября Найда ощенилась. Баба Вера все хлопотала возле нее, поудобнее устраивая в новой просторной, сколоченной дедом будке.
Но молодая мама в помощи не нуждалась. Она прекрасно справлялась со своими шестью карапузами, на которых в деревне уже были желающие.
Через месяц по двору бегала банда черных и серых щенков, и бедный Бобик еле успевал уворачиваться от их острых зубов-иголочек, а кошка спускалась с поленницы только когда они спали.
Дед Митя всё чаще хмурился, задумчиво глядя на Найдиных детей. Наметанный глаз старого охотника угадывал в щенках волчьи повадки.
— И как ее угораздило? – бормотал он себе под нос.
Конечно, его беспокойство не укрылось от жены. Поделившись с Верой своими опасениями, дед удивился ее лучистой улыбке.
— Ну и что тут такого? – спросила она. — Зато здоровые крепкие малыши.
— Крепкие, еще бы! Они больше Найды вымахают! – воскликнул дед, - Но дело-то не в этом… Это уже не собаки, понимаешь? Щас мы их соседям-то раздадим, а они подрастут и всех кур да кошек передавят!
Вера с сомнением смотрела на мужа:
— Ну не знаю… По мне так – обычные щенки: играют, кусаются, хвостами, кстати, виляют. Но ты Митя, думай, что делать-то. Я по этим делам не специалист.
Вера поднялась и пошла во двор – кормить веселую ораву, оставив деда в глубокой задумчивости.
— Можно подумать, я специалист… по волчьим детям, — тихо проворчал он.
*****
Перед сельчанами дед решил не юлить, рассказал мужикам как есть, и почти все отказались брать щенков, только один настаивал, что хочет «такую зверюгу» себе во двор.
— Остальных-то куда денешь? В лес отпустишь? – спрашивали соседи.
Дед Митя чесал затылок. Ну какой лес? Хоть они и не совсем собаки, но ведь и не волки…
— Эх, извести уж рука не подымется, большие, да и Верка не даст, — вздыхал он, — в город повезу, на птичий рынок. Палыч, подбросишь?
На том и порешили. Через неделю сосед собрался в город по делам и завез деда Митю с его беспокойным товаром на рынок.
Крупными щенками активно интересовались, спрашивая породу и предлагая хорошую цену. Дед Митя знал только две породы собак: овчарку и лайку, и говорил покупателям, опуская глаза, что это их помесь.
Он уже продал двоих, когда к нему подошел худощавый мужичок и, внимательно глянув на щенков, тихо спросил:
— Волкособы?
Дед хотел было возразить, но осекся… Зачем, если человек в этом понимает?
— Могу всех забрать, — сказал мужичок, — оптом. Есть у меня на твой товар покупатели…
Дед Митя торговаться не стал – оптом, так оптом. А мужик вместе с деньгами сунул ему бумажку с адресом:
— В следующий раз вези прямо ко мне, заберу всех.
— Ну уж, нет, — усмехнулся дед, — следующего раза не будет!
Мужик пожал плечами:
— Как знаешь, но ты адресок-то не выбрасывай, мало ли что… Волки – они такие, любовь у них настоящая, на всю жизнь!
В последующие годы дед Митя не раз вспоминал эти слова…
*****
Найда щенилась почти каждый год. И никакие цепи и заборы не могли удержать её от побега в лес: она рыла подкопы, выскальзывала из тугого ошейника, перемахивала через высокие ограды…
А если деду все же удавалось крепко её запереть, она выла так, что у бабы Веры надрывалось сердце, а со стороны леса отчетливо слышался ответ – более низкий и протяжный.
— Митя, отпусти ты её, — говорила жена, — ну сил нет! Она ведь не просто так рвется, по кобелям побегать, а к нему! Любовь же у них, настоящая…
Дед вздыхал, ворчал и… отпускал Найду.
Мужик в городе исправно забирал каждый помет, давая неплохие деньги.
— И куда ж ты их деваешь? – спросил как-то дед Митя. — Я вон соседу отдал одного, так он его как ни воспитывал, а всё без толку! Тот озлобился, бросаться на него стал. И сбежал потом…
— Волкособы – это как отдельная порода, они поумнее многих людей будут, — ответил мужик, — там еще неизвестно, кто кого воспитывал. Не переживай, дед, щенков я отдаю только тем, кто знает толк, не то что твой сосед!
Связь Найды с её диким другом крепла с каждым годом. Уже неоднократно деревенские видели в лесу крупного волка-одиночку, иногда он показывался на опушке совсем рядом с жильем, поджидая свою подругу.
Найда бегала к нему уже не только в брачный период, а почти каждый день. Они могли часами вместе рыскать по лесу, чувствуя себя настоящей парой.
И всё же собака неизменно возвращалась домой, каждый раз радуясь встрече с хозяевами. Она облизывала руки бабы Веры, словно извиняясь за свое отсутствие…
*****
Календарь отсчитывал месяцы и годы, которые, как известно, никого не щадят. Давно уже не стало Бобика и сгинула куда-то старая кошка.
Найде шел седьмой год, когда скончалась ее любимая хозяйка баба Вера.
Дед Митя сильно горевал, и Найда не отходила от него ни на шаг. Они часами сидели вместе на крыльце, а со стороны леса доносился тоскливый волчий вой.
Дед понимал, что природа возьмет свое, и вскоре Найда снова убежит к своему другу и нагуляет щенков.
— Ну уж нет, — ворчал дед Митя, перетаскивая собачью будку в сарай, — некому теперь с твоими волчьими детьми нянчиться…
Следующую ночь Найда провела на цепи внутри запертого сарая. Она выла полночи, но не было теперь её заступницы, а дед Митя лишь ворочался с боку на бок, накрывая ухо подушкой.
Под утро собака затихла, а старику не спалось, и он вышел на крыльцо покурить. В предрассветных сумерках он сразу увидел распахнутые настежь двери сарая. Оттуда слышалось звяканье цепи и тихая возня.
Ружье было рядом, в сенях. Держа его наготове, дед Митя заглянул в сарай. В полутьме светло-серая шкура волка сразу бросилась в глаза. Зверь был поглощен ухаживаниями и заигрываниями, он обнимал свою подругу лапой и тихонько покусывал за шею.
Потому, видно, и не услышал деда, зато сразу почуял, оглянулся и уставился своими желтыми глазами прямо в дуло ружья. А из-за спины волка на деда смотрела Найда…
И почему-то в этот момент в памяти деда встало лицо Веры, её теплая улыбка и ее слова:
«Митя, отпусти ты её… Любовь же у них, настоящая…».
Еле различая волка от застилавших глаза слёз, дед Митя медленно опустил ружье и отступил назад, к крыльцу.
— Эк, тебя, брат, угораздило, — проворчал он, — с любовью-то.
Потом постучал ногой по пустому ведру и, проводив глазами метнувшуюся вдоль забора серую тень, пошел в сарай отпускать Найду. Уж лучше пусть она в лес бежит, а то, видано ли дело — волк в деревне!
*****
Найда появлялась всё реже, а дед Митя сдавал, проявляя всё меньше интереса к жизни.
Навещавшая его дочь и повзрослевшие Петя с Алёшей хотели забрать деда в город, но тот лишь качал головой:
— Нет, тут Вера моя похоронена, куда ж я поеду… Да и Найда скоро ощенится, придет, а тут никого…
Но Найда не пришла. На этот раз она ощенилась в лесу, создав со своим волком полноценную семью. Логово их располагалось в глухой чаще, километрах в восьми от деревни.
Петр остался ухаживать за дедом, помогать по хозяйству, но был у него и свой интерес. Почти каждый день молодой человек, взяв ружье, уходил в лес на несколько часов. Он искал Найду.
И где-то через месяц, уже не особо надеясь, он вдруг увидел её. Она вышла к Пете из густых зарослей, мимо которых он не раз проходил, а следом за ней выскочили на поляну пятеро малышей.
Петя гладил и ласкал собаку, внимательно разглядывая её щенков. Ему понравился крупный спокойный малыш с волчьим окрасом.
— Ну что, подруга, счастлива ты тут? Домой, вижу, не собираешься, — сказал Петя и посмотрел собаке в глаза. — А сыночка своего доверишь мне? Разрешишь забрать? Будет нам о тебе память…
Петя посадил щенка в рюкзак, еще раз погладил собаку и быстрым шагом направился прочь от логова. Ему не хотелось испытывать судьбу, встречаясь с отцом семейства.
Найда, казалось, всё поняла, долгим взглядом провожая уходящего человека. Рядом с ней копошились четверо щенков, а из чащи за поляной наблюдали внимательные желтые глаза волка…
P.S.
— Вот так у меня и появился волкособ Дик, — закончил свой рассказ Петр Иванович, — и, знаете, умнее существа я в жизни не встречал!
Но это, как говорится, уже совсем другая история.
Свежие комментарии