Жены участников специальной военной операции, независимо от того, кто ушел добровольно, по долгу службы или был мобилизован, оставались и остаются главным тылом для наших бойцов. От супруг участников СВО зависит если не все, то очень многое. Любовь, жена старшего офицера, Юлия, жена сапера инженерно-саперного батальона, и Марина, жена мобилизованного, рассказали о том, как изменились их мужья, поменялись ли их взгляды, об отношениях внутри семьи.
И почему, то, что наши бойцы делают в зоне СВО, имеет значение.
«Жила от звонка до звонка»
— Какого это осознавать, что ваш муж там, а вы здесь, так далеко от него, и ничего не можете сделать. Насколько это тяжело?
Юлия (Ю): Конечно, это очень тяжело. Постоянно ощущаешь чувство тревоги, бессилия. Ты ничего не можешь сделать. Я сижу дома, а мой муж там. И я жила от звонка до звонка. Я искала каких-то близких, кто с ним был рядом. Пыталась узнать, живой он или нет.
Федеральное агентство новостей— Часто получалось выходить на связь?
Ю: Сначала вообще нет. По осени. Потом стало более-менее. Раз в неделю. И то это была СМС-ка. Очень тяжело.
«Мой папа — герой»
— Что вы рассказываете своим детям по поводу службы отца? Как они вообще относятся к происходящему?
Ю: Она еще очень маленькая. Ей годик сейчас — дитя войны. Папа практически не видел взросления своего ребенка. От силы месяца два.
Марина (М): Сын понимает. Он видел папу в форме. Он говорит, что «мой папа — военный, защищает Родину». Мы не углубляемся. Он может иногда сказать, что «мой папа поехал на войну к плохим дядям». Он знает, что папа — военный, что он — герой. И этого достаточно.
— Гордитесь мужем?
Ю: Очень им горжусь. Горжусь его мужеством, что не испугался. Он очень сильный. Я в этом убедилась еще больше. Он не испугался за себя. Он мысленно до сих пор со своими боевыми товарищами, кто погиб, кто остался. Сейчас мой муж в госпитале, без ноги [муж Юлии подорвался на мине. — Прим. ФАН]. Вторую спасли. Сейчас проходит реабилитацию.
У него большие шансы пойти дальше по военной структуре. Они [МО РФ. — Прим. ФАН] мальчишек устраивают. Работа в штабе, в военкоматах. Они в этом плане молодцы.
— Кто оплачивает протезы? Никаких с этим трудностей нет?
Ю: Министерство обороны оплачивает полностью. Вот у меня мужа увезли с ногами, мне его привезут домой с протезом. Без протеза не привезут. Мальчишки там год сидят, там их полностью восстанавливают. У кого потеряна одна рука, у кого — две, у кого одна нога, у кого — две. Протезируют и возвращают.
— Муж хочет вернуться назад?
Ю: Конечно, он очень переживает за своих мальчишек. Первая неделя была очень тяжелой, потому что муж все время хотел обратно, несмотря на ранение. Он наступил на мину, и хочет вернуться обратно.
«Первая эмоция — страх»
— Марина, вы — жена мобилизованного. Когда вы только узнали о том, что вашего мужа забирают, что вы испытали? Первая эмоция.
М: Страх. Я понимаю, что он у меня был и в Чечне. Он у меня морской пехотинец, а бывших морпехов не бывает. Было очень страшно. Но я была уверена, что он вернется, что все будет хорошо. Он — командир штурмовой группы. Слава Богу все живы.
Муж Марины в ходе боестолкновения с украинской армией получил ранение в руку. На данный момент проходит реабилитацию в госпитале.
Федеральное агентство новостей— Любой мужчина боится, что при ранении, при потере конечностей, ног, например, женщина может просто бросить его.
М: Мой муж таких даже мыслей не допускает, потому что он знает, насколько сильно мы его любим. И чтобы с ним не случилось, мы всегда будем рядом.
«Сила всегда чувствуется женщинами»
— У американцев есть такой военный термин как «взгляд на тысячу ярдов». Его наблюдают у солдат, которые пережили мощное эмоциональное потрясение во время боевых действий. Глаза смотрят вперед, куда-то далеко, будто сквозь тебя. СВО поменяла вашего мужа?
М: Этого нет. Мой муж очень ответственный, собранный и серьезный. Он понимает, куда попал. У него колоссально работает интуиция.
Любовь (Л): СВО очень поменяла моего мужа. Он у меня всегда был душой компании, такой рубаха-парень. Он таким был до первой командировки. И сейчас такой, но ко мне вернулся какой-то очень взрослый мужчина, в которого я заново влюбилась. Сила всегда чувствуется женщинами. Ко мне вернулся мужик. Он стал более серьезным, у него побелели вески, появились новые морщины. Хорошо схуднул там. И у него поменялось мировоззрение. Он никогда не интересовался политикой, делал свое дело. Но сейчас он увлекся политикой, стал рассуждать, начал читать историю.
Что-то там с ним произошло…
Федеральное агентство новостей— Надлом.
Л: Да. Человек становится более серьезным, более мужественным. У него этого и так не отнять. Но он поменялся. Сильно. Это тот же человек, но для меня он стал сильнее.
И очень поменялось отношение к ребенку. Требует от меня второго. Резко.
— Были ли какие-то сомнения у вашего мужа в ходе СВО или наоборот спецоперация дала понять, что все делается правильно?
Л: Он рассказал: когда первый раз летел на вертолете в Донбассе, очень низко, чтобы не сбили, увидел красивую церковь. Говорит, прям засмотрелся. Вдруг «прилет», и церкви нет. Мы не особо верующие. Но для него это стало таким большим непониманием. Зачем это было сделано? Зачем уничтожать церковь? Почему?
После первых поездок он мне звонил и говорил, что «мы это делаем не зря». Что бы там ни говорили.
Свежие комментарии