На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

Шарлатан, учёный и "убийца генетики". Кем на самом деле был Трофим Лысенко

Само имя этого человека стало нарицательным и до сих пор является синонимом воинствующей лженаучности и шарлатанства. Провинциальный агроном, оказавшийся в нужное время и в нужном месте, вовремя уловил политический тренд и стал руководителем всей советской агробиологии. “Лысенковщину” разоблачают уже полвека, хотя до сих пор у неё находятся страстные поклонники, которые считают самого Лысенко оклеветанным гением…

Трофим Лысенко родился в крестьянской семье в Полтавской губернии в 1898 году. Грамоте обучился достаточно поздно, тем не менее сумел поступить в Уманское училище садоводства. Училище, к слову, было весьма престижным, при нём существовал роскошнейший дендрологический парк. Правда, учился он в смутные годы революции и гражданской войны. Поступил как раз в 1917 году. В годы войны Умань едва ли не каждые несколько недель переходила из рук в руки. Австрийцы, петлюровцы, красные, белые, зелёные — кто только не побывал хозяином Умани в военный период. Очевидно, это не могло не сказаться на учебе Лысенко.

Несколько лет поработав селекционером в УССР, Лысенко был направлен на Гянджинскую селекционную станцию в Азербайджане. Она структурно входила в состав Всесоюзного института растениеводства под руководством Вавилова. Именно там и начался резкий взлёт провинциального селекционера.

Незадолго до сворачивания НЭПа и начала коллективизации на станцию приехал журналист "Правды" Федорович, который искал для своего репортажа героя, что называется, из народа. Ему отрекомендовали Лысенко, про которого он и написал статью.

Федорович особо не разбирался в вопросах селекционирования и агробиологии, поэтому существенно преувеличил успехи Лысенко, которого, в соответствии с веяниями времени, представил как "босоногого профессора". Как раз в те времена уже начиналась кампания по культивированию образа "народных гениев", которые "университетов не кончали", зато поумнее профессоров будут. Ленин обещал, что каждая кухарка научится управлять государством, поэтому время от времени успехи советской власти требовалось демонстрировать на конкретных примерах народных умельцев.

Задачей Лысенко было внедрить в Азербайджане бобовые культуры. Однако для того, чтобы говорить об успехах, требовалось время, которое подтвердило бы успех эксперимента. Но журналист сходу присочинил о том, что Лысенко в одиночку без всяких умных книжек и удобрений решил проблему корма для скота в рамках всего Азербайджана.

Статью заметило крупное начальство. В частности, нарком земледелия УССР Шлихтер и будущий нарком земледелия СССР Яковлев. Лысенко стали приглашать выступать на различные конференции селекционеров.

Яровизация

Окрылённый успехом Лысенко забросил бобовые и начал экспериментировать с яровизацией озимых. Суть метода заключалась в том, что семена перед высадкой подвергались воздействию низких температур. Сторонники Лысенко считали яровизацию главным достижением академика. Однако следует отметить, что Лысенко вовсе не был первооткрывателем этого метода. Эксперименты с охлаждением семян проводились в западных странах уже достаточно давно.

Лысенко утверждал, что посоветовал своему отцу выдержать семена в холоде, после чего засеять. В результате он собрал в три раза больший урожай, чем обычно. Об этом сенсационном открытии вновь раструбили все газеты. На отдельных площадях началось сеяние методом яровизации по Лысенко.

Сам Лысенко утверждал, что яровизация в несколько раз повышает урожайность. Правда, статистика собиралась весьма специфическим способом. Председателям колхозов просто рассылались анкеты, в которых они сравнивали нынешние урожаи с прошлыми. В результате получалось, что в одних колхозах урожайность действительно росла, в других оставалась неизменной, в третьих вообще снижалась. При этом не учитывалась масса других факторов и нюансов, которые могли оказать своё влияние на рост или падение урожайности.

Однако критики Лысенко, которые вскоре появились, на основании строгих подсчётов в нескольких хозяйствах утверждали, что яровизация дает прирост урожайности не в несколько раз, как утверждает Лысенко, а всего на несколько процентов. Что не оправдывает затрат на применение этого крайне трудоёмкого метода.

Так или иначе, яровизация, внедрявшаяся в нескольких колхозах, была свернута ещё до войны на основании чрезмерных затрат труда при несопоставимом росте урожайности.

Селекционирование

Селекционирование Лысенко любил, всегда увлекался подобными опытами и, в отличие от высоких материй генетики, хоть что-то в этом понимал. Ему удалось вывести несколько новых сортов.

Правда, и здесь не обошлось без маленьких махинаций. В ту пору уже известный Лысенко заявил, что в отличие от всяких там кабинетных умников-учёных, он возьмёт да и выведет в рекордные сроки новые сорта пшеницы. Это заявление было абсолютно в русле сталинских 30-х с их "даёшь пятилетку в четыре года" и стахановскими подвигами.

В общем, команда Лысенко действительно вывела несколько сортов в рекордный срок — всего за два с половиной года. Правда, сделано это было просто — никаких испытаний не проводилось. Традиционно, прежде чем внедрять новые сорта, им требовалось выдержать несколько лет испытаний. Сначала им полагалось показать себя лучше уже имевшихся сортов на конкурсных испытаниях, затем пройти отдельные госиспытания. Однако Лысенко сделал просто. Несколько сортов были посеяны, после чего советских партийных функционеров привезли посмотреть на колосящееся поле, засеянное новыми семенами.

Лысенко громко отчитался о рекордном по времени выведении новых сортов, на этом история и закончилась, поскольку большинство этих сортов, за исключением одного (ограниченно культивировавшегося в УССР) так и не пошло в производство, не пройдя требуемых госиспытаний (правда, уже после войны некоторым ученикам Лысенко удалось вывести новые сорта уже по всем правилам).

Однако усилия Лысенко, получившего славу стахановца от селекции, были оценены на самом верху. Он был награждён орденом Ленина и введён в состав Сельскохозяйственной академии, а затем и Академии наук.

Презент

Исаак Презент сыграл ключевую роль в превращении Лысенко из агронома в монстра идеологических баталий. Сам Презент не имел к биологии никакого отношения, зато считался специалистом по марксистской диалектике. Он обладал незаменимым в те времена умением перевести абсолютно любой вопрос в русло марксизма и классовой борьбы и развернуть его в соответствии с текущим политическим трендом. Это умение было особенно ценно в эпоху, когда практически все советские науки, за исключением физики, были поставлены в жёсткие рамки классового подхода.

Презент числился консультантом президента ВАСХНИЛ Вавилова по философским вопросам, а фактически присматривал за академией по идеологической части. Стоит отдать ему должное, по части идеологически выверенной болтовни он был неутомим, умудряясь почти одновременно писать книги на тему происхождения речи и мышления человека, а также о "резервах картофельных клубней" и о "классовой борьбе на естественно-научном фронте", не забывая также о вопросах бахаизма (это такая восточная религия).

Именно Презент начал продвигать Лысенко, готовил для него идеологически выдержанные доклады и долгие годы оставался за его спиной, оказывая всяческую поддержку по идеологической линии, в которой Лысенко вообще мало что смыслил.

Борьба с генетикой

Т. Д. Лысенко со своими ближайшими сотрудниками, Одесса, 1938 год.

Наиболее известен Лысенко стал благодаря разгрому генетики и гибели выдающегося ученого Николая Вавилова, долгое время являвшегося непосредственным начальником Лысенко. Вполне очевидно, что всяческую поддержку в этом деле ему оказывал Презент. Сам Лысенко вообще ничего не смыслил в марксизме, тогда как его доклады на конференциях полны отсылок к марксистским источникам и крайне точно выверены идеологически, в духе господствовавших тогда трендов. Разумеется, доклады эти в значительной степени готовил Презент.

По мере продвижения на крупные должности Лысенко всё чаще сталкивался с критикой со стороны "официальных учёных" — генетиков. Их противостояние, по предложению Сталина, решалось в рамках научной дискуссии, правда, с очень большой примесью политики. По сути, вся дискуссия сводилась к тому, что "официальные учёные" обвиняли Лысенко в лженаучности. В ответ Лысенко разражался тирадами. Дескать, вот вы хоть и учёные, а мужик от сохи потолковее вас будет. Сидите там, обложившись бумажками, спариваете дрозофилов, а где результаты? Вот мы, мичуринцы, бьёмся над повышением урожайности, над выведением новых сортов. И при поддержке мудрого товарища Сталина добились успехов. А где ваши успехи? Только толкуете об абстрактной науке, а сами ничего сделать не можете.

Имя Мичурина было поднято на щит неслучайно, поскольку в начале 30-х годов его фамилия активно использовалась в государственной пропаганде. Мичурина объявили гением селекции. Таким образом, расчёт Презента был верным сразу по двум причинам. Во-первых, они с Лысенко прикрывались именем популярного специалиста (хотя их теория практически ничего общего не имела со взглядами Мичурина), что было весьма патриотично, в отличие от генетиков, которые апеллировали к мировой науке. К тому же "мичуринцы" не требовали выездов за границу и встреч с мировыми светилами, что было удобно в условиях практически закрывшей границы страны. Во-вторых, Лысенко и Презент подхватывали сталинские лозунги и требовали примата практики над теорией. То есть выступали с позиций, согласно которым наука должна быть не абстрактной, с неясной пользой, а такой, которая приносит немедленные плоды.

Разумеется, Сталин поддержал в этой борьбе Лысенко. Впрочем, не стоит приписывать Лысенко особой кровожадности. Он критиковал и насмехался над противниками, порой даже с откровенно лженаучных позиций, однако не требовал никого посадить или расстрелять. Участь Вавилова решал один человек — Сталин, и он долгое время был в раздумьях по поводу ученого.

Участие Лысенко в "деле Вавилова" по сути ограничилось подбором комиссии специалистов, которые должны были дать следствию характеристику научного значения Вавилова. Разумеется, он подобрал их из числа своих сторонников. Среди опрошенных следователями свидетелей по "делу Вавилова" фамилия Лысенко отсутствует. Уже после смерти Сталина, когда Лысенко винили в гибели ученого, он неизменно уверял, что не причастен к его аресту и никогда даже не думал об этом, что у них были расхождения исключительно научного характера.

В конце 30-х под репрессии попали не только генетики, но и сторонники Лысенко, хотя и в значительно меньших количествах. Кроме того, генетика ещё продолжала существовать, а Лысенко по-прежнему был объектом яростной критики с их стороны. Окончательную победу лысенковщина одержала только после войны.

Разгром генетики

Споры между лысенковцами и генетиками вновь вспыхнули после войны. К этому времени Лысенко уже возглавлял целое научное направление. К слову, генетику его соратники не отрицали, просто считали себя правильными, советскими, мичуринскими генетиками. А классических генетиков называли вейсманистами-морганистами и характеризовали их как адептов реакционного, буржуазного, лженаучного направления.

"Мичуринцы" отрицали хромосомную теорию наследственности, отвергая даже возможность того, что хромосомы могут играть роль носителя наследственности. По их мнению, в передаче наследственности могла участвовать любая клетка организма. Кроме того, они утверждали, что помещением тела в измененные условия внешней среды можно добиться изменения наследуемых факторов. Эта концепция была позаимствована Презентом и Лысенко у Ламарка.

Тем не менее после войны у генетиков появился могущественный сторонник — сын главного советского идеолога Жданова, по протекции отца курировавший идеологию в научной сфере. Заполучив столь сильный козырь, генетики перешли в наступление на Лысенко, который вынужден был обратиться лично к Сталину с жалобами на травлю со стороны "вейсманистов-менделистов-морганистов".

При поддержке Сталина (который в молодости сам увлекался ламаркизмом, некоторые положения которого заимствовали "мичуринцы") была организована сессия ВАСХНИЛ, проходившая в формате дискуссии. В своём докладе Лысенко сделал несколько ярких заявлений. Он оспорил хромосомную теорию: "Представители реакционной биологической науки, именуемые неодарвинистами, вейсманистами, или, что то же самое, менделистами-морганистами, защищают так называемую хромосомную теорию наследственности.

Менделисты-морганисты вслед за Вейсманом утверждают, что в хромосомах существует некое особое "наследственное вещество", пребывающее в теле организма, как в футляре, и передающееся следующим поколениям вне зависимости от качественной специфики тела и его условий жизни.

Для нас совершенно ясно, что основные положения менделизма-морганизма ложны. Они не отражают действительности живой природы и являют собой образец метафизики и идеализма. Только при замалчивании основных положений менделизма-морганизма людям, детально не знакомым с жизнью и развитием растений и животных, хромосомная теория наследственности может казаться стройной и хотя бы в какой-то степени верной системой".

Кроме того, Лысенко вновь обвинил генетиков в бесполезном скрещивании дрозофилов и посетовал на то, что его зажимают: "Неоднократно, причём голословно, а часто даже клеветнически морганисты-вейсманисты, то есть сторонники хромосомной теории наследственности, утверждали, что я в интересах разделяемого мною мичуринского направления в науке административно зажал другое, противоположное мичуринскому направление.

К сожалению, до сих пор дело обстояло как раз наоборот. Мы, мичуринцы, должны прямо признать, что до сих пор не смогли ещё в достаточной степени использовать все прекрасные возможности, созданные в нашей стране партией и правительством, для полного разоблачения морганистской метафизики, целиком привнесённой из враждебной нам зарубежной реакционной биологии.

Морганизм-менделизм (хромосомная теория наследственности) в разных вариациях до сих пор преподается ещё во всех биологических и агрономических вузах, а преподавание мичуринской генетики по существу совершенно не введено".

Сторонники Лысенко оказались на сессии в большинстве, тем более что он заранее объявил, что его платформа поддержана ЦК. Сессия завершилась его победой. Ряд крупных генетиков лишился своих постов. "Мичуринская агробиология" стала доминировать.

Последние годы

"Ветвистая пшеница". И. М. Губкин и Т. Д. Лысенко в Кремле, 1938 г

Через пять лет после разгромной сессии была расшифрована структура ДНК. Благодаря этому основные положения лысенковской теории оказались окончательно опровергнуты. Сталин умер, однако к власти пришёл Хрущёв, также хорошо относившийся к Лысенко и даже наградивший его тремя орденами Ленина. Тем не менее постсталинская оттепель привела к новой атаке на Лысенко. В 1955 году в Президиум ЦК (так называлось политбюро) было направлено так называемое письмо трёхсот. Крупнейшие учёные Советского Союза восстали против Лысенко, не только видные биологи, но и самые знаменитые физики: Капица, Харитон, Тамм, Сахаров, Ландау. Курчатов под письмом не подписался, однако поддержал в личном разговоре с Хрущёвым.

В итоге Хрущёв, несмотря на хорошие отношения, снял Лысенко с должности президента ВАСХНИЛ. Тем не менее через шесть лет Хрущёв вернул уже позабытого Лысенко на эту должность.

Только при Брежневе, в 1965 году, Лысенко был окончательно снят с поста. В последние годы он работал в своей лаборатории на базе "Горки Ленинские" и продолжал отстаивать "прогрессивность мичуринской агробиологии".

Взлёт Лысенко объяснялся условиями сталинского времени. Он удачно оказался в нужное время и в нужном месте. Партия активно подчиняла себе науки и наполняла их идеологическим содержанием. И Лысенко благодаря идеологическим дополнениям Презента оказался в тренде. Примерно как товарищ Марр, доказывавший, что едва ли не все языки в мире произошли от грузинского и на этой почве громивший классических лингвистов (некоторое время ему покровительствовал Сталин).

В среде учёных фамилия Лысенко до сих пор является ругательством. Главная претензия научного сообщества к Лысенко заключается не в том, что он придерживался лженаучной теории, а в том, что он играл не совсем честно. Бичуя генетиков, он не опровергал их примерами конкретных экспериментов или наблюдений, а по большей части апеллировал к тому, что его учение марксистски выдержанное и его поддерживают ЦК и товарищ Сталин, а учение генетиков неверное, потому что западное и буржуазное. То есть бил соперников не столько научными, сколько политическими аргументами.

Деятельность Лысенко правильнее было бы разбивать на две отдельных части: Лысенко-агронома и Лысенко-учёного. Как агроном он был неплох. Гениальностью не отличался, но и невеждой его нельзя назвать. Во всяком случае, трудно обвинить его в том, что он нанёс какой-то непоправимый ущерб сельскому хозяйству. Хотя бы потому, что большинство его нововведений либо не внедрялось, либо внедрялось в крайне ограниченных масштабах. А кое-какие даже были полезны.

Например, метод посадки картофеля, когда большая часть клубня срезалась и использовалась в пищу, а сажалась только верхушка, в годы войны частично облегчил продовольственную проблему. Или метод чеканки хлопчатника, ускоряющий его созревание. Он также был внедрён Лысенко. Хотя были у него и неудачные предложения (например, предлагалось хранить картошку в специальных траншеях).

Но вот в том, что касается научной сферы, у Лысенко никаких положительных достижений нет. Его теория лженаучна и убедительно опровергнута. Вполне очевидно, что Лысенко не хватало элементарного образования для подобного рода деятельности и он просто полез не в своё дело.

У него были некоторые очевидные достижения на базе практической агрономии, когда методом проб и экспериментов ему удавалось предложить дельное нововведение (хотя далеко не каждое оказывалось успешным). Но своей политико-научной деятельностью он запятнал своё имя, которое с тех пор неизменно ассоциируется с шарлатанством и мракобесием.

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх